Глава из книги Наталии Сухининой «Всего лишь пёрышко» о матушке Феодосии Скопинской.
«Если двое или трое собраны во имя Мое…» Со мной было такое. Когда иногда так мешающие путы вдруг распутываются, и человек оказывается совсем не в шаговой доступности, а рядом, глаза в глаза.
И сегодня случилось. В городской Скопинской библиотеке у меня встреча с теми, кто любит и почитает матушку Феодосию. Не так, формулировка неправильная. Если бы собрать всех, кто почитает матушку, Кремлёвского Дворца не хватило бы. А в библиотеку заглянули учительница русского языка и литературы школы № 1 Ирина Александровна Штакина, поэт и композитор Алексей Фадеев, заведующая библиотекой Наталья Ивановна Овинникова и мы с Ириной Константиновной Бантуш. Интересно, никто, кроме Ирины, матушку при жизни не знал, а вот после её кончины каждый проторил к ней свою персональную дорожку. «Много про матушку слышала, но вот не выбралась как-то к ней при жизни».
Глядя на Ирину Александровну, невольно приходит на ум пословица «Где родился, там и пригодился». Сами посудите. Училась в Скопинской школе №1, закончила её, муж – одноклассник, поженились. Получила педагогическое образование, вернулась в родную школу уже педагогом. Работает. С удовольствием и огромной ответственностью. Всегда радуюсь безмерно, когда встречаю таких учителей. В них есть особая интеллигентность, которой ни в одном вузе не обучат. В них есть особое отношение к детям, бережное, сопереживающее. В них есть тихая Божья правда.
Ирина Александровна как раз из таких учителей. И её, любящую Родину, свой, Богом данный край, конечно, не могла не удивить, не задеть судьба Скопинской старицы.
– Сколько слышала про неё, удивлялась. Особенно стали о ней говорить, когда она из комы вышла. Двадцать лет в коме, это же уму непостижимо. Но знаете, как это у нас, сегодня, завтра, успеем… Я вот не успела. Уже потом поняла, какой человек рядом с нами жил, за нас молился. Её могилка для всех нас, скопинцев, дорогое место, чуть что – мы сразу сюда. Особенно, когда прихватит. Детям в школе стараюсь рассказывать о матушке, да они многие и сами знают от родителей, дедушек, бабушек, соседей.
Заведующая библиотекой Наталья Ивановна Овинникова тоже местная и тоже слышала, и тоже не собралась к матушке при её жизни. Но ведь здесь главное память сохранить. Память, она ведь как эстафетная палочка, не сможешь передать её в надёжные руки, сойдёшь с дистанции.
Хороша библиотека в Скопине. Какая-то она весёлая, зайдёшь – и сразу захочется журнал полистать, в книжках порыться, пошелестеть страницами.
– Скопинцы любят читать, слава Богу. Книги о матушке, конечно, у нас есть, своя ведь, родненькая, мы просто обязаны о ней знать. Помню, маленькой была, многого не понимала, говорили, живёт у нас в Скопине необыкновенная бабушка. Очередь к ней, настоишься. Думала по малолетству: и зачем к ней очередь, она что, подарки раздаёт? Винюсь теперь перед ней, что времени не нашла при жизни её калитку открыть. Ехали к ней отовсюду, издалека ехали, а я всё свои бесконечные дела не могла переделать. Стараюсь теперь, навёрстываю. Придёт человек в библиотеку, обязательно спрошу, знает ли он матушку. Многие знают. Но и такие, как я, нерадивые, попадаются. Рассказываю. Даю книги почитать. Хорошо, что книги про неё есть, благодарность авторам. Надо, надо собирать о матушке всё, что можно, по крупицам. А нам читать, вразумляться, православную веру в себе укреплять. Она настоящая подвижница. Птица – простирающая над нами, скопинцами, свои могущие, оберегающие нас крылья.
Говорят, не стоит село без праведника. На них, на праведниках, всё всегда и держалось. Когда человека покидали силы и ноги его готовы были подкоситься, он видел рядом праведника, сильного, духовного исполина, и устыжался слабый, и припадал к плечу сильного. Бывало, конечно, что и не припадал. Бывало, и соблазнялся слабый достоинствами сильного. Но это уже, как говорится, на его совести. От этого сильный не становился слабее.
Вчера я провела небольшой эксперимент. Решила заступить на дежурство на матушкиной могилке. В книгах о ней много примеров незамедлительной её помощи, все их я добросовестно прочитала. Но хотелось самой встретиться с людьми, приходящими на её могилку. Почему идут? Что для них матушка?
И вот вооружилась блокнотом и ручкой, села в сторонке, жду. Пришли две женщины. С цветами. Пусть помолятся, я подожду, не налетать же сразу на них с расспросами. Неловко вроде как, в душу лезу. Поэтому начинаю с извинений.
– Простите, вот вы к матушке пришли… Много сюда народу ходит. Каждый со своим. Вот и вы…
– Я часто здесь бываю, живу недалеко. А сестра Ольга из Москвы приехала, – Наталья Объедкова расположена к разговору.
– Любите матушку?
– Как же её не любить? Ради нас жила. Столько претерпела, немыслимо. Такая радость, что она наша, с рязанской земли.
Вот заходит в часовенку молодая пара. Пусть молятся, подожду.
– Простите…
Дмитрий и Ирина Лагуткины. Из Москвы.
– Были в Толгском монастыре в Ярославле, купили там книгу про матушку Феодосию. Какие люди бывают! Решили съездить. Приехали вот…
А эта женщина молилась особенно долго. Вышла из часовенки, глаза заплаканы, не буду её беспокоить. Она направилась к машине, села, но не уезжает. Вижу, возвращается опять в часовню. Вышла оттуда просветлённая, торжественная. Вот теперь мой час…
– Простите…
– Не поверите…Нет, так не бывает. У меня очень тяжело болен зять. Такой хороший человек, муж отличный, отец заботливый. Дочка моя за ним, как за каменной стеной. И, на тебе, онкология. Операцию назначили, а я сюда, сама я из Орехово-Зуево, из Подмосковья. Плачу, управь, матушка… Вышла, только вышла, собралась уезжать, уже в машину села, звонок. Дочка. Мама, всё у нас хорошо, опухоль незлокачественная! Радость-то какая, опять в часовню, опять в слёзы. От радости. Даже не верится…
Многие приходили к могилке в моё «дежурство». Некоторые смущались, говорить отказывались. Их право. Некоторые поглядывали настороженно, оно и, правда, странно, ходит какая-то тётка между могил, пристаёт ко всем с расспросами. Но что и требовалось доказать: матушка, как была при жизни «на боевом посту», так и не сошла с этого поста, завершив свой земной путь. Ни на секунду не сомневалась в этом. Но моё дежурство ещё раз это подтвердило.
Но вернёмся в библиотеку.
– А знаете, про матушку ведь песня написана…
– Песня? Кто её написал, кто поёт, где послушать?
– А вот прямо сейчас и послушайте. Знакомьтесь. Алексей Фадеев.
Молодой человек. Сидит напротив. В разговор пока не вступает. Как раз собралась спросить его о матушке, но меня опередили.
– Как называется песня?
– «Солнышко». Матушка ведь для всех нас солнышком была.
– Вы знали её при жизни?
– Увы и ах. Не пришлось. Но она после своего преставления такой дорогой мне стала.
– Расскажите…
– Я на похороны пришёл. Не помню у нас в Скопине таких похорон. Народу! Священства! Так хоронят именитых людей, важных, знаменитых. А тут старушка. Странно и любопытно. Пошёл. Стою. Кто плачет, кто молится, кто шепчет что-то.
– Когда это точно было?
– 15 мая 2014 года. Цветов, каких только нет. А я без цветов, я так, прости Господи, посмотреть… Вдруг кто-то по плечу стучит. Оборачиваюсь – плывёт прямо мне в руки шикарный букет роз, передайте, передайте вперёд, к гробу. Схватил его, прямо вцепился от неожиданности, а розы в тугих острых шипах, чуть не вскрикнул от боли, вся ладонь в крови от язвочек. Пришёл домой, а язвочек и след простыл. Такое вот дело…
– А песня?
– Песня будто сама написалась.
– Почему «Солнышко»?
– А кто она, матушка Феодосия, как ни солнышко? И греет, и светит, тепло от неё. Вот уже сколько лет её нет, а свет не просто не иссяк, он даже ярче становится, ведь людей всё больше о ней узнаёт и согревается. Для меня она была, есть и будет солнышком.
– Спойте.
Не отнекивается, не ломается. Поёт. «Солнышко наше ясное, матушка Феодосия, светит огнём божественным свет твоих дивных молитв…» Поёт Алексей красиво. Негромко. Без пафоса. Так поют для друзей. И я очень благодарна ему за такое доверительное пение.
Ещё утром я не знала сидящих рядом людей. Матушка-солнышко согрела нас, прибила ближе друг к другу и в одночасье превратила в своих из чужих. Это ли не чудо? И зачем искать чудеса, домысливать их, подтягивать до чудес происходящее с нами? Зряшное это дело, вредное. А вот оно, вот сейчас… Солнышко наше ясное, матушка Феодосия…
– Она для меня родным человеком стала. Чуть что – матушка, помоги.
Многие, очень многие могут повторить слова Алексея. У каждого на это своя причина. Кто-то был загнан в угол жизненными обстоятельствами, кто-то запутался, загоревал, впал в отчаянье. Кому-то, вынь да положь, надо знать, кто родится, мальчик или девочка, кто-то никак не найдёт свою половинку, кто-то устал сводить концы с концами и жаждет разбогатеть.
Сама матушка по этому поводу слегка расстраивалась:
– Хоть бы кто спросил, как душу спасать, как Богу угождать. Нет, спрашивают: «Как выйти замуж? За кого? Кто у меня родится? А я ведь не гадалка».
Вспоминают, что матушка никогда никому не диктовала свою волю. Делай так, а не иначе. Всегда давала советы мягко, осторожно. Любила спрашивать: а сама-то как хочешь? Жизнь человека святой жизни этим отличается. Он не назидает, не декларирует, что такое хорошо… Он сострадает и старается помочь.
Выслушивала матушка всех. Принимала в сердце разные скорби, от «укуса комара» до сердечного цунами. Так говорят очевидцы. Но так говорят и те, кто не сподобился побывать в её келейке, но ходит к могилке с тем же «у кого что болит, тот о том и говорит».
Вот и Алексей среди них. Его песня «Солнышко» очень быстро пришлась ко двору. Сначала к скопинскому, потом и к другим дворам, от Скопина далёким. Алексей скромный человек, поперёк батьки в пекло не лезет, и песня пришла в мир практически без всяких с его стороны усилий.
Ирина Константиновна при знакомстве с ним не могла сдержать удивление:
– Вы автор «Солнышка»? Надо же… Такая песня сердечная получилась. Я ведь давно хотела с автором познакомиться. Вот бы хорошо вас на праздник в наш Музей шахтёров пригласить. Как у вас со временем?
– Постараюсь найти.
Алексей и для меня время нашёл. Начала готовиться к своему большому творческому вечеру. Работы много, главная цель – чтоб было интересно для читателей, чтоб никто не зевал. Привыкла делиться с ними сокровенным и спросила себя: о чём рассказать на вечере? О каких особенно запомнившихся встречах, событиях? Конечно, конечно, о поездке в Скопин, о матушке Феодосии, об Ирине Константиновне Бантуш, о жителях этого маленького рязанского городка под покровом духоносной старицы.
Вечер состоялся. А после него, даже уже в антракте ко мне подходили читатели и говорили одни и те же слова.
– Я знал матушку, был у неё.
– Та самая Феодосия? Надо же… Довелось у неё побывать.
– Была! Правда, уже после её кончины.
Конечно, я знала, что молва о матушке разнеслась далеко за рязанские границы. Но чтобы так…
Подошли Александр и Наташа Васильевы. Давние читатели, успевшие стать друзьями. Оказалось, они тоже навещали матушкину могилку, живой её уже не застали.
– Мы на могилке молились. Люди всё время подъезжали и подъезжали, каждый со своим. Светлый человек. Смотрит на нас с фото, такая родная…
У Сергея Малышева своя история. Пропал брат. Выехал из гостей и до дома не доехал. Искали, с ног сбились. Услышали о скопинской старице.
– Я очень волновался, когда к ней в келью зашёл. Спросите меня о подробностях, не вспомню. Помню, матушка одну единственную фразу повторяла: «В полицию, в полицию идите!» Ходили мы в полицию, не вылезали оттуда. Брата так по сей день и не нашли, уже много лет прошло.
Надежда Бахтина, актриса театра и кино, пела на моём вечере и тоже, оказывается…
– Да, да, была я у матушки. Навалились искушения, надо было что-то срочно решать. Поехала. Не забуду, никогда не забуду… Лежит чистенькая, в белом платочке, на всём белом и улыбается. Такая родная. Я ей всё, что душу тяготило, вывалила. А она смотрит на меня, и такая любовь в глазах. Пообещала, что молиться за меня будет. Как на крыльях в Москву летела. Утешилось сердце рядом с ней. А через несколько лет мои родители к ней ездили. Но она, видно, уже болела, рассказывали, платок чёрный был, глазки закрыты.
А эта история вообще на чудо тянет. Мои читатели, Павел и Юля Морсковы, живут в Туле. Не виделись мы с ними много лет. Вдруг получаю от Павла сообщение: «Как вы?» Отвечаю: «Всё хорошо, работаю над новой книгой» «О чём?» – спрашивает. «О матушке Феодосии Скопинской». – «Ой, а мы были у неё!» – «Расскажите».
Рассказывает.
– Мы с Юлей ещё встречались, но о свадьбе уже подумывали. Поехали на велосипедах за город играть в бадминтон. Навстречу знакомый батюшка на машине.
– Катаетесь?
– Катаемся.
– А ну-ка, велосипеды домой и едем в Скопин.
– Зачем нам в Скопин?
– К матушке Феодосии.
Мы не стали особенно рассуждать. Велосипеды дома оставили, переоделись, прыг в батюшкину машину. Мой брат младший с нами тоже поехал. Машина большая, семиместная. Мы, конечно, подальше от батюшкиных глаз, на последнее сиденье, обнимаемся, любовь у нас, куда её денешь? А он в зеркало-то всё видит!
– Хватит обниматься. Нашли место!
Приехали. Но какие такие у нас проблемы? Вот, хотим пожениться, любовь у нас, помолитесь… За ручку матушкину подержались. Она сказала, что всё у нас будет хорошо. Мы уже уходим, а она нам вслед:
– Обнимайтесь, обнимайтесь! Побольше обнимайтесь!
Мы с Юлей удивились. Будто она с нами в машине ехала, будто видела нас вместе с батюшкой.
Обратно едем, батюшка уже по-другому заговорил:
– Ладно уж, голубки, обнимайтесь, раз матушка благословила.
История сама по себе славная. Но удивительно, как она до меня дошла… Ведь мы на много лет потеряли связь, когда-то Павел и Юля приезжали ко мне в ущелье отдыхать, потом я была в Алексине, где живут их родители, на встрече с читателями. Мы часто звонили друг другу, обменивались сообщениями. Я всегда в таких случаях виню только себя. Не хватает ни времени, ни энергии поддерживать многочисленные знакомства. Живут и живут люди, в любви и согласии, разве этого мне мало? И вот много лет ничего про них не знаю. Но именно тогда, когда пишу книгу о матушке, присылает Павел мне сообщение. Ирина Константиновна Бантуш сказала бы уверенно: «Матушка управила». Я бы не возразила, что тут возразишь…
Теперь признаюсь: историю с Павлом и Юлей рассказала я вам не до конца. Теперь про брата Павла, Виктора.
Дорога неблизкая, туда ещё ничего, батюшка крепко за руль держался, а обратно устал, стало его ко сну клонить.
– Паш, у тебя права есть?
– Откуда?
– Юль, у тебя?
– Нет.
– Виктор, ты что скажешь?
– У меня только на мотоцикл.
– Пойдёт. Садись за руль.
– Да я ни разу…
– Садись, сказал. Будем просить матушку, чтобы «довезла» до дома.
Сел Виктор на водительское место. А батюшка так намаялся, что сразу вырубился.
С Божией помощью они доехали. Батюшка верил в благословение матушки Феодосии. Виктор, хоть и волновался, проявил завидное послушание и батюшке, и старшему брату.
Спросите, как сейчас живут Павел и Юля Морсковы? Отвечу: хорошо живут. С Божьей помощью. У них трое детей. Серафим – студент, средний, Прохор, семиклассник, и восьмилетняя Устинья. Хорошая, крепкая семья, у истоков которой стояла Скопинская старица Феодосия.
На вечере я даже рискнула прочитать небольшой отрывок из этой вот книги, самое начало, на свой страх и риск. Никогда так не делаю. Пока книга не написана, ни строчки оттуда, ни полстрочки. А вот нарушила… С единственной целью – рассказать, что была, нет-нет, есть удивительная схимонахиня Феодосия, к которой как ездили, так и продолжают ездить страждущие.
Осторожненько пригласила на вечер и Ирину Константиновну, понимала – не ближний свет, но очень уж хотелось видеть её среди гостей. А она легко согласилась.
– Приеду. Можно ещё кого-то пригласить?
– Нужно!
Так же осторожно звоню Алексею Фадееву.
– Сможете приехать?
– Смогу.
– А спеть?
– Смогу.
– «Солнышко»?
– Конечно, «Солнышко».
И вот выходит на сцену Алексей.
– Думаю, в зале есть те, кто знает матушку Феодосию?
– Да, конечно!
– Подпевайте.
Но что это? В начале песни слышим мы… голос матушки, поющей колыбельную. Сердце сладостно сжалось. Откуда такое сокровище? Алексей, ты сделал чудный подарок моим гостям, мне, но расскажи, откуда у тебя такая запись?
Рассказал.
– Я сам впервые услышал матушкину колыбельную на одном радиоэфире, куда меня пригласили. Запала в душу. Оказалось, одна из хожалок записала, как матушка поёт какому-то своему маленькому родственнику. Вот и решил порадовать ваших читателей.
Порадовал. «Солнышко» подпевали в зале. Песня удивительно светлая, с простыми, без зауми, словами, и мелодия, как ручеёк. Поёт её Алексей без пафоса, искренне. Смею утверждать, что для него мой вечер оказался ещё одной возможностью донести до собравшихся доброе матушкино имя. Он ведь тоже, как Ирина Бантуш, давно на службе у старицы. Надо вот – приехал. Надо – спел. Даже подарок нам приготовил – запись её голоса.
– Перед тем, как ехать в Москву на ваш вечер, я, конечно, отправился за благословением к матушке. Любое дело давно начинаю с её благословения, уже в привычку вошло.
Хорошая привычка. Лучшее, что только можно придумать в борьбе с самостью. Ведь жить по благословению – это значит безжалостно сокращать число своих ошибок. Те, кто живёт именно так, соврать не дадут.
Ирина тоже отправилась в Москву через скопинское кладбище.
– Матушка, вот в Москву еду. На вечер писательницы, которая приезжала к тебе. Книгу она пишет. Благослови мою поездку и её книгу.
Конечно, я сама слёзно просила матушку благословить мой писательский труд. И прошу. И – буду просить. Есть у меня теперь в подкрепление сил маленькая иконка Казанской Божией Матери из её кельи, подаренная отцом Константином Гусаровым. Есть и большая, с окладом из кефирной фольги, выбранная для меня Ириной среди множества других икон в удивительном лесном доме с открытыми настежь дверями. Верные ниточки, связывающие меня с скопинской землёй и её дивной насельницей Феодосией, Натальей. Но есть и другие «ниточки». Это верные матушкины послушники. Конечно же, отец Константин, Алексей, Ирина, обо всех не расскажешь. Но ещё об одной такой послушнице всё-таки рассказать надо.
Наталья Бастракова, директор «МихайловТВ». Михайлов от Скопина недалеко, километров пятьдесят. Та самая Наталья, с которой мы встретились в матушкин день рождения, 5 сентября, на её могилке. С которой помянули матушку с утра испеченными Натальей блинами. Наталья, как и Ирина, верное чадо матушки. Но если Ирина обустраивает шахту, купленную по матушкиному благословению, то Наталья снимает фильмы, готовит передачи, берёт интервью, в которых рассказывает о ней, она автор замечательных фильмов из цикла «Записки из глубинки». Помните, приехала в день рождения матушки к ней уже вечером, а камеру в багажник, на всякий случай…
Как же тут опять не вспомнить свой вечер? Искала долго, но безуспешно оператора, который бы вечер заснял. Ну не задаётся. Один занят, другой чересчур высоко себя ценит, третий согласен, но приболел. Время идёт. Вакансия оператора свободна… Решила попросить Наталью. Понимала, ехать ей далеко, с ночёвкой, да и успела заметить, что человек она востребованный, всегда при делах. Но – кто не рискует. Так, мол, и так…
– Конечно, выручу! Я ведь в любом случае на ваш вечер собираюсь. Почему бы не помочь.
Обрадовалась я, успокоилась. Да рано. Человек предполагает, а Бог располагает.
Наталья поехала к матушке, взяла благословение. А осень уже пробовала себя в погодных «минусовках». Вечерело. Наталья за рулём. Каждый водитель, если дорога знакома, знает на ней слабые, уязвимые места. Знала и она. Вздохнула с облегчением, когда оставила их позади. Теперь можно расслабиться. А вот нельзя, нельзя расслабляться. Как только, так сразу… Наташу занесло, и её машина на хорошей скорости закувыркалась в кювете.
– Перевернулись мы несколько раз. Стёкла посыпались, страшное дело. Увязли глубоко в заснеженном поле. Ночь. Кто нас теперь тут найдёт? Но нашли. Глазастые, видать, ехали, таджики. Помогли. Мы им: спаси вас, Господи. Они улыбаются: надо помогать… Отделались мы чудом лёгкими ссадинами. Никак матушка Феодосия управила, мы же от неё ехали.
– А машина?
– Машину искорёжило до неузнаваемости. А у меня голова кругом: на чём теперь ехать в Москву, к вам на вечер? Собралась уже отказываться, виниться – так получилось, простите. А потом подумала: вечер через три дня. Где вы за это время оператора найдёте? Стала думать…
А я-то ведь ничего не знала, на сердце покой – есть оператор.
Наталья Бастракова, из «Михайлов ТВ» приехала на вечер вовремя. Успела взять перед началом несколько интервью у гостей, выбрала удобный ракурс сцены. На чём доехала? Оказывается, нашёлся один благодетель. Имя благодетеля – протоиерей Александр Добродеев, настоятель храма в честь иконы Божией Матери «Троеручица» в Орехово-Борисово, в Москве. Выручил. Прислал Наталье в Михайлов машину с водителем, довёз до Москвы, доставил обратно. Наверное, и здесь прослеживается управляющая матушкина рука, наверное, всё там у Натальи «схвачено».
И вот оно, счастье. Вечер. В зале Ирина Константиновна с другими скопинскими гостями, на сцене поёт Алексей Фадеев: «Солнышко наше ясное, матушка Феодосия, светит огнём божественным свет твоих дивных молитв. Солнышко наше ясное, знаем, ты чад не бросила! В тихой молитве пламенно за нас перед Богом стоишь…» Ему дружно подпевают те, кто знал матушку давно и узнал недавно, а Наталья снимает, мелькает по залу то там, то тут.
А я с перехваченным от волнения горлом, читаю кусочек из своей будущей книги. Страшно. Это же как смотрины, нельзя ударить лицом в грязь.
Но я чувствую. Каждой клеточкой. Раз сегодня в зале те, кто бережёт матушкину память, раз в зале те, для кого она яркий маячок богоугодной жизни, те, кто следует неукоснительно её советам и благословениям, я дочитаю свой отрывок, не собьюсь, постараюсь ни разу не ошибиться. Каждое своё слово с надеждой отправлю в притихший зал, понимая всю ответственность момента, всю ответственность своего писательского труда.
Страшна та ответственность. Матушка, благослови.