Канун Крещения, 2000 год. В селении Пилиури, расположенном в Химарийском районе Северного Эпира, остановился автомобиль. Из него вышел священник, прибывший для освящения домов.
Путь сюда был долог и непрост: селение укрылось среди вершин Химарийских гор, а дорога, размытая многодневными дождями, стала труднопроходимой и опасной.
Молодой священнослужитель, всего два месяца назад рукоположенный в сан пресвитера, приехал из Греции в сопровождении трех студентов. Их миссия заключалась в доставке церковной утвари в окрестные деревни. Первым делом они направились к храму на окраине селения.
В годы безбожия его превратили сначала в «дом народа», а затем в склад. Картина была удручающей: заросшие сорняками ступени и дверь, запертая на массивный засов. Никаких признаков жизни. Мальчишки, словно вестники, разнесли по деревне новость о приезде священника. Вскоре об этом знали все.
Хозяйки, передавая друг другу радостную весть, со слезами на глазах говорили:
«Впервые за столько лет к нам приехал батюшка».
Одни расстилали у порогов ковры, другие срезали лучшие цветы для встречи гостя. Все с нетерпением ожидали его у дверей своих домов. Даже собаки в идеально выметенных дворах встречали процессию радостным лаем, словно разделяя всеобщее ликование.
«Во Иордане крещающуся Тебе, Господи…» – разносилось над деревней.
Ряса священника испачкалась и отяжелела от грязи, ботинки студентов были покрыты слоем глины. Но лица всех светились радостью.
Освящение всех домов заняло три с половиной часа. Оставался последний, стоящий на отшибе, на краю села. Кто-то из местных предложил:
«Давайте мы сами отнесем туда святую воду, вы ведь так устали».
Но это было бы нарушением долга.
Две женщины, пожилая мать и ее дочь, с трепетом ожидали священника. Благоговейно приложившись к кресту, они провели его и спутников в свой дом.
В одной из комнат на кровати неподвижно лежала девушка.
«Отче, это моя внучка», – с болью в голосе произнесла старушка. «Ей восемнадцать. Она очень хорошая девочка. Сейчас ей трудно, но Бог милостив».
Мать девушки молча плакала рядом. Обе женщины долго не решались обратиться к священнику, но наконец произнесли:
– Отче, мы хотели бы попросить вас об одном одолжении. Девушка, которую вы только что окропили, – инвалид. Три года назад она приняла крещение, и с тех пор соблюдает пост, отказавшись от мяса. По средам и пятницам она воздерживается даже от масла. В молитвах она живет надеждой, что однажды священник придет и причастит ее. Именно поэтому мы подумали, что, возможно, у вас найдется такая возможность…
– Завтра Богоявление, великий праздник. В городе Химара соберется множество людей. После причастия верующих мы совершим освящение воды. Вы понимаете, это займет значительное время…
– Ничего, отче. Мы готовы ждать столько, сколько потребуется. Узнав об этом, наша девочка, вероятно, откажется даже от воды. Она так жаждет причастия.
На следующий день, в полдень, тот же автомобиль с теми же пассажирами двигался в сторону деревни. В салоне царило молчание. Путь к дому девушки был долгим. По дороге им встретился прохожий с зажженной свечой в руках. На пороге дома их встретили две женщины, плачущие от радости. Они низко кланялись, выражая свою глубокую благодарность. Молча, благоговейно крестясь, они провели священника в комнату дочери.
«Причащается раба Божия Елевферия Тела и Крови Христовых…»
– произнес священник, но внезапно остановился, прежде чем поднести Святые Дары к губам девушки.
Что-то произошло.
Он начал часто моргать, словно его что-то встревожило. Опустив лжицу обратно в Святую Чашу, он протер глаза, не понимая, что происходит. Взгляд Елевферии, устремленный на Чашу, сиял. Ее глаза излучали такой яркий свет, что пораженный священник перестал различать черты ее лица. Необычайно яркое свечение, нарастая, заполняло комнату. Рука священника ощутила его тепло. Он почувствовал страх.
Свет был не похож на пламя лампады – он был белым, мощным, но мягким и не ослепляющим. Его интенсивность была такова, что иерей не мог разглядеть ни лица, ни рта девушки.
Растерянный священник, с большим волнением и усилием сдерживая дрожь в руке, причастил ее практически на ощупь. Он понял, что Таинство совершилось, когда лжица коснулась ее зубов.
«Благодарю, отче», – донесся до него откуда-то из глубины тихий юный голос.
Он намеревался потребить Святые Дары в комнате с семейным иконостасом, но не смог. Молча попрощавшись с хозяйками, он жестом подозвал студентов.
Женщины начали приглашать его к столу, но священник, казалось, их не слышал. Крепко сжимая в правой руке Святую чашу, он быстрым шагом направился к лесу, расположенному неподалеку от их дома. Его пробирала дрожь, а сознание отказывалось принять тот факт, что он против своей воли стал очевидцем чуда.